Ирина Юрковская (Видро)
«Да кто же вы такие? Мы лыжники!»
Сентябрь 1969, мой первый курс. Весь поток собирают на стадионе Локомотив, где рассказывают первокурсникам об университетских спортивных секциях, и где каждый должен выбрать себе секцию, в которой будет заниматься, и записаться в нее.
С лыжами я была знакома с детства, с 10 до 12 лет жила у бабушки в деревне и там самостоятельно каталась на лыжах, но в секции не занималась, секции в школе не было. В старших классах много каталась на коньках. В Балаково заливался каток для хоккеистов, где вечерами катались ребята просто в качестве вечерней прогулки, там же происходили свидания с мальчиками, парочки катались за ручку, и это было очень романтично.
И никакого определенного желания по виду спорта, которым буду заниматься в университете в рамках занятий по физкультуре, у меня тоже не было. После рассказа преподавателей о секциях к нам подбежали две девушки - старшекурсницы и стали горячо агитировать идти в их секцию, рассказывали, как там интересно, и спортивно, и какие отличные там ребята, и какие тренеры, и что идти надо только к ним. Мы были просто ошарашены напором и смогли только спросить: «Да кто же вы такие?», на что одна из них, тряхнув пышными кудрявыми рыжими волосами, гордо ответила: «Мы? Мы лыжники!» Потом я узнала, что это была Люся Безменова, так что именно ей спасибо за то, что я попала в лыжную секцию СГУ!
Мне этот рассказ понравился, да и против лыж я ничего не имела. И решила идти в лыжники.
Первые тренировки
На следующий день приехала на тренировку на лыжную базу на 4 Дачной. На базе было довольно много ребят, и новичков было несколько человек. Перед тренировкой было объявлено построение, все побежали строиться. Меня кто-то из старшекурсниц (мне кажется, что это была Люда Перова) подхватил, поставил рядом с собой в строй. И пока все собирались, вводила меня в курс, показывала на подбегающих: «А вот это Вася Ларионов, смотри, как он красиво бежит! А вот это – Володя Видро, представляешь, он за год тренировок похудел на 15 килограммов, так здорово тренировался! А вот это – Володя Дербов, тааакой человек!» Мне все страшно понравилось, и база с приветливой верандой, и осенний лес, и длинный строй, и лыжники, и сама тренировка. Я поняла, что попала я в правильную секцию.
Великий педагог Гурич!
Потом начался для меня трудный период. Я привыкла быть «отличницей» во всем, и всегда заметной и первой. И видимо проницательный Константин Гурич очень быстро это понял, мою преждевременную уверенность в себе (наверное оценил это как самоуверенность), может быть недостаточное внимание к другим. И было несколько моментов, когда он сделал мне по каким-то поводам достаточно жесткие замечания и показал, что я слишком много о себе думаю, слишком задираю нос, и надо быть поскромнее. И главное, надо внимательно смотреть вокруг и стараться понять, что такое лыжная секция, и стараться быть в ней, найти свое место. В общем, «окоротил» меня. Мне было очень обидно, но Гурич сумел повернуть дело так, что надо поработать над собой, что-то в себе поменять и улучшить (не помню, что именно), и тогда из меня получится что-то очень хорошее, сейчас еще неизвестно, что, но что-то замечательное! Это получится не прямо вот сразу, с наскока, а надо хорошо потрудиться! Это была одна из вариаций его педагогической установки: «Каждый может стать председателем совета министров!», но в загадочном и романтическом варианте для девочки – первокурсницы. Эти слова попали мне прямо в сердце и вселили большую надежду в то, что из меня получится что-то замечательное, так, как из личинки получается прекрасная бабочка. Я поняла, что ради этого я буду и стараться, и работать, и быть в лыжной секции всей своей душой.
Когда мне дали место в 4 общежитии СГУ, и я попала в нашу прекрасную лыжную комнату № 112, я все еще находилась в предвосхищении чудесного превращения. Таня Дербова, тогда уже зрелая третьекурсница, прекратила мой полет одной фразой: «Господи, что получится?! Да ничего ТАКОГО не получится! Что есть, то и получится!». Я в один момент оказалась на земле, но видно к тому времени у меня уже была в секции почва под ногами, и желания работать и достигать своих вершин у меня не убавилось.
Наш дом – 4-ое общежитие
В четвертом общежитии в Студгородке жили довольно много лыжников, но чисто лыжных комнат было две: 112 – женская, 53 комната – мужская. И мы много общались, ребята постоянно ходили к нам ужинать, мы к ним слушать музыку, к нам еще присоединялись «домашние» (саратовские) друзья - лыжники, в общем, шла активная, позитивная студенческая жизнь, устроенная по определенным правилам, которые делали нашу общежитскую жизнь дружески - семейной.
В комнате было уютно. Мы купили яркую оранжевую ткань и прикрепили ее длинным куском по периметру комнаты так, что было похоже на гобелен около каждой кровати. Нас было одновременно 5 человек, последовательно меняющихся в связи с окончанием учебы: Тамара Некрасова, Таня Кижаева (Дербова), Нина Ушакова (Зайцева), Света Новик (Пунько), Ирина Юрковская (Видро), Света Арсланова и Ира Огиренко (Света и Ира были не лыжницы, но разделяли наши интересы и принимали правила, и потом по жизни мы с ними дружили). Мы сбрасывались каждый месяц по 15 рублей в общий котел, из этих денег мы готовили завтрак и ужин. Дежурили по три дня, было определено, сколько денег каждый мог потратить на свое дежурство. На эти деньги дежурная закупала продукты, из которых готовила еду. На кухне, которая находилась на этаже, было несколько газовых плит, вода, раковина, там готовили не только мы, и другие девушки тоже, но как-то мест хватало, очередей особенных не было. В комнате был отгорожен шкафом и занавеской маленький уголок, там стоял маленький столик, и были полки с посудой и продуктами. Дежурство занимало довольно много времени, три вечера подряд ты находился «при исполнении», но то, что мы ели за общим семейным столом свежую еду, общались, обсуждали дела, это было прекрасно. Такая традиция была в этой комнате и до того, как я пришла, не знаю, кто эти правила установил, но спасибо им большое!
Утро, вечер и ночь……
Для облегчения кухонного «бремени» разрешалось послабление – один из трех ужинов можно было делать кефирным, кефир и что-то печеное. Мы все не стремились много есть и толстеть, так что один разгрузочный вечер из трех разрешался. Но тут у одной из наших девушек разыгрался бурный любовный роман со взлетами и падениями, встречами - расставаниями, ей оказалось не до кухонных забот, и наши кефирные вечера приобрели почти постоянный трехдневный характер. Мы взмолились и постановили эту практику прекратить. Не помню, то ли роман к тому времени затих, то ли девушка перестроилась, но как-то мы выжили.
Света Арсланова научила нас правильно заваривать чай. Всегда свежий и крепкий, как было у нее в семье, не «женить» его по 10 раз, и мы старались так делать (когда удавалось купить хороший чай, №36!)
Мы в основном были довольно умелыми «поварами», и наше скромное по деньгам и возможным продуктам меню не вызывало у нас больших сложностей в приготовлении: каша, капуста тушеная, картошка жареная…. Но когда к нам пришла жить Ира Огиренко и наступило ее первое дежурство, мы пришли сначала в полный восторг: каждый завтрак – творожные сырки из буфета университетской библиотеки, каждый ужин – сосиски оттуда же (в магазинах ничего не было, а в буфет кое-что давали). Это было роскошно! На второй день мы сообразили, что Ира уже далеко вышла из бюджета, добавляет свои личные деньги, но не решается сказать нам о том, что не знает, что можно готовить и что и где покупать… Заметили мы очень вовремя, иначе бы Ира могла за свои три дежурства остаться без стипендии! Но потом опыт пришел, и все у нее наладилось.
Было время утреннего подъема (к первой паре, если кому-то не надо было ехать к первой, мог поспать подольше, другие просто старались не очень шуметь, но говорить и собираться нормально) и вечернего отбоя. В 11 вечера гасили свет и ложились спать. Если кому-то надо было заниматься, переписывать лекции, готовиться к семинару, коллоквиуму – шли в красный уголок, там стояли столы¸ стулья, сиди хоть всю ночь. Но спать хотелось очень, после дня занятий и тренировки уставали, так что наутро в тетради вместо переписываемой лекции я частенько читала свои сны. Но поскольку в основном мы занимались в читальных залах Научной библиотеки, бдения в красном уголке были не частыми, а высыпаться надо было каждый день, так что отбой в 11 часов это было очень хорошо. Когда бывали поздние приходы (свидания, кино или что-то еще интересное), заходили в комнату на цыпочках, стараясь никого не будить.
Иногда мы решали по утрам бегать на зарядку, особенно часто эта мысль возникала у нас весной. Вставали на час раньше и бежали в поля находящегося неподалеку института Юго-Восток. Было прекрасно, солнце, свежий утренний ветерок, запахи!! но почему-то все быстро заканчивалось, скоро появлялись какие-то обстоятельства, или накануне поздно легли и не выспались, или надо было раньше ехать в университет. Но поскольку 3-4 раза в неделю ходили на тренировки, это не было большим грехом.
Каждый вносил в жизнь что-то свое – настроение, шутки, рассказы. Нина Ушакова, встав перед большим зеркалом шкафа, приподняв подол домашнего платья выше колен, с чувством говорит: «Девчонки, ну все-таки у меня красивые ноги, правда же!?»
53-я комната
В нашей любимой мужской 53 комнате жили Игорь Нефедов, Слава Картамышев, Саша Штыков, Валера Мосейчук, Сережа Ларин, Слава Ларин. Саша Штыков заведовал музыкой, у него была крутая аппаратура, пластинки, он музыкой очень интересовался и знал ее. Просвещал и нас. Ставил пластинку модной тогда польской певицы Рэны Рольска, она пела: «Зачем это было, к чему это было, нас все это не связало, не соединило, что ночью ты шептал мне – наутро уж не то….Зачем все это было, к чему все это было, на что?».... Саша лукаво смотрел в наши глаза и коварно спрашивал: «Девчонки, про что это она поет?», а мы делали вид, что ничего не понимаем)))) Иногда устраивали вечер танцев. Слава Картамышев и Игорь Нефедов имели уникальную способность учить лекции, лежа на кровати. И ни музыка, ни наши танцульки им совершенно не мешали.
Два рэ
Были лыжные комнаты и в 5 общежитии, многие лыжники - геологи и математики там жили. У геологов жизнь кипела круче, чем у нас, они были менее дисциплинированы, привыкли по экспедициям и практикам, к ним чаще ходили гости!
Однажды Анатолий Ларионов мне сказал, что у геологов отмечают день рождения Вали Грушко, ей исполнялось 21 год. Помню, как я искренне в душе ей посочувствовала – 21 год, боже мой, это же так много!!!! Мне в ту пору 17 лет, ха-ха!
В общежитиях часто отмечали дни рождения. Обычно деньги на подарок и на стол собирал Анатолий Ларионов (Лэрик), такса была – 2 рэ, 1 рэ – подарок, 1 рэ – стол. Много танцевали, пели под гитару, было хорошо и весело.
Январские сборы. Как все устроено
Мои первые январские сборы – январь 1971года, второй курс. Отплясали новогоднюю ночь в столовой 7-го корпуса, уже утром приехали в общежитие, пару часов поспали, собрали вещи и вечером заехали на лыжную базу СГУ. Весь январь мы там будем жить, готовиться и сдавать сессию и каждый день по-настоящему тренироваться. Университетская лыжной база находится в лесу на 4 Дачной (в ….году она сгорела и с тех пор ничего не построили, сейчас база располагается в небольшом домике, в котором жила раньше семья Зайцевых: дядя Коля, работал на базе «начальником», тетя Нина и дети – Саша, Коля, Надя Нодель). Раздевалки оборудовали под спальные комнаты, поставили раскладушки, в маленьких тренерских были умывалки, большой зал для хранения лыж превратился в столовую, он же читальный зал, и комната для всех общих дел.
Это были уже вторые январские сборы. На сборы попадали ведущие спортсмены и надежные студенты, ведь надо было не только каждый день тренироваться, но и заниматься и сдавать сессию. Поражаюсь смелости Гурича, который затеял это прекрасное и ответственное дело. Ведь для этого надо было все до мелочей продумать, и очень доверять ребятам, ответственным за подготовку и проведение сборов. Куча вопросов: безопасность, в том числе и пожарная (база отапливалась углем), питание, дисциплина, настрой на тренировки и учебу, хорошая сдача сессии. Уверенность Гурича в том, что лыжники могут полностью отвечать за все аспекты самостоятельной жизни и все организовать сами и нам придавала уверенности в своих силах. Гуричи практически не бывали у нас на базе во время этих сборов, мы с ними встречались в лесу на тренировке, или на поляне лесника или на подъеме СГУ.
Была договоренность с фабрикой – кухней завода ПУЛ о том, что мы раз в неделю берем у них готовую еду и полуфабрикаты. Шли за продуктами всей гурьбой (сдающие на следующий день экзамен от этой обязанности освобождались) с огромными санями. На них ставили в 40-литровом бидоне уже сваренные щи, еще бидон – молоко, на подносах замороженные сырые шницели, которые потом поджаривали на базе. Все закрепляли веревками и тянули эти сани на базу. Щи и молоко хранили на морозе на улице, они замерзали, приходилось отковыривать щи в кастрюлю и разогревать к обеду на печке. Жарили шницели – бифштексы, а гарнир варили сами на кухне на базе. На молоке варили кашу на завтрак, и что самое упоительное – грели и после тренировки пили горячее молоко с медом. Это просто восхитительно – мы с мороза, нахватались холодного воздуха, наработались на тренировке, устали, и вот сидим в теплой большой комнате все вместе и пьем это горячее молоко, в котором плавает кружок растопленного сливочного масла и меда. Это и согревало, и силы быстро восстанавливало, да и предупреждало всякие болезни. Такая теплая и умная забота о нас Гурича!
Жизнь на сборах
Женская команда: Нина Ананьева, Галя Мельникова, Надя Чаленко, Люда Борисова, Света Аганесова, Люда Рыжкова, Оля Болмосова, Ольга Горяйнова, Ирина Юрковская, Тоня Крылова, Оля Михайлова, Роза Кужамбетова, Валя Осипова.
Мальчишки: Вася Ларионов, Толя Трифонов, Сережа Штыков, Юра Даниленко, Володя Видро, Слава Картамышев, Толя Ларионов, Саша Башмаков, Игорь Нефедов, Леша Колесник, Сережа Попов, Коля Шувалов, Виталя Борисов, Гена Науменко, Костя Смятский, Валера Мосейчук, Володя Нодель
Утро для дежурных начиналось с приготовления завтрака. Готовили внизу, в кочегарке, на печке.
Все остальные одевались и выскакивали на веранду на зарядку. Красотища! Еще не рассвело, мороз, снег блестит, звезды еще блещут, воздух ядреный. Слегка помашешь руками, ногами, пробежишься по веранде и в комнаты. Завтрак, и за учебу. Обед проходил вкусно, шумно и весело. Отдыхали, расслаблялись. Сразу после обеда немного занимались, а через час шли на тренировку. Тренировки настоящие, полноценные, могли быть и длительные, 2-2,5-3 часа, 15-20 километров, 5-8 подъемов, один раз 13 подъемов. Возвращались уже в сумерках, иногда уже в темноте, при луне. Переодеться, отогреться горячим молоком, посмеяться 10 минут, и опять за столы заниматься. Потом ужин, еще позаниматься и отбой!
Все успевали делать – и по хозяйству, и учеба, и тренировки. Идея январских сборов во время сессии была очень продуктивной, не было затрат времени на дорогу в библиотеку и на базу, была мотивация и тренироваться и хорошо сдать экзамены, и было ощущение, что мы одна команда.
Каждый вечер была экспедиция за водой на ближайший родник. Поход на родник это было своего рода свидание, туда в основном ходили пары. Тоже было красиво и романтично, зимний лес, звезды, а если еще и луна светила, и снег скрипел, вообще красота!
В последний день сборов – закрытие, экзамены сданы, полночи пели песни под гитару, разговаривали, наутро разъезжались, саратовские – домой, иногородние в общежитие или домой на каникулы.
Экзамены
После завтрака все усаживались за конспекты и занимались, готовились к экзаменам. На стенку вывешивался график сдачи экзаменов всех лыжников, ответственный за учебную работу четко контролировал процесс сдачи, вписывал оценки. В зале поддерживалась тишина, как в Научной библиотеке, готовиться никто никому не мешал.
Слава Картамышев все свои предметы готовил лежа на раскладушке. Полежит-полежит пару – тройку дней, пойдет на экзамен, принесет пятерку.
Перед экзаменом можно было не ходить на тренировку, если надо было еще подучить материал. После экзамена приносили на базу всем чего-нибудь вкусненькое на радостях.
Сдавали в основном хорошо….
В зимнюю сессию на 3 курсе я постаралась сдать досрочно два экзамена, чтобы на сборы остался только один. Это была атомная физика, читал нам ее Николай Константинович Сидоров, ну и принимал он же. До экзамена была куча времени, и я не очень напрягалась. Я сидела за столом, а напротив меня за двумя соседними столами сидели Вовка Видро и Славка Картамышев. И мы то и дело стреляли друг на друга глазами. Я переводила взгляд с одного на другого: «Этот хороший! И этот хороший!» И пока я обдумывала, кто же лучше, пришло время экзамена, который я тоже договорилась сдать досрочно. А материала в атомной оказалось ужасно много, и времени на железную подготовку мне совершенно не хватило. И я явилась на экзамен к нашему преподавателю Николаю Константиновичу Сидорову, и начала что-то мямлить. Он полистал мою зачетку и (интеллигентнейший человек!) мягко деликатно сказал: «Может Вы пойдете и получше подготовитесь?!» Я примчалась на базу, поставила свой стол к стене, села спиной ко всем и всему и вгрызлась в атомную физику. Вместе со своей группой я сдала на отлично, но атомную физику я не полюбила….
Грипп на базе
Из отчета бюро за 1972 год:
«…..В январе на сборах разразился грипп, (после 1,5 недель сборов) и все почти залегли. На базе сделался лазарет, и юноши расцветали под ласковыми прикосновениями горчичников (особенно Шура Б.) На тренировки ходили единицы, и все боялись, что все наработанное за начало сборов пропадет. Так не случилось. После гриппа почти сразу была прикидка, и все улучшили свои результаты на 2-3 минуты….»
Лечились сами и лечили друг друга. Рецепт простой: две таблетки аспирина внутрь и матрас наружу. Помогало!
Когда заболел Володя Видро, ему прописали такое же лечение. Утром он встал из-под матраса - уже без температуры - штаны упали с него на пол, так он похудел за ночь. Хорошо пропотел! Но и выздоровел!
Интимное
На базе температура сильно колебалась в зависимости от времени суток и мороза. Кочегар топил печку на ночь, вечерами было жарко, девчонки иногда одевались в халатики. Однажды Нина Ананьева собрала всех девушек в комнате и строго сказала: «Перестаньте ходить в коротких халатах и сверкать голыми ногами! Надевайте спортивные штаны!» Молодые и зеленые не поняли, вытаращили глаза – почему?!!! Нина строго на нас посмотрела: «Вы что, правда не понимаете? Мальчишкам тяжело видеть ваши голые ноги, не надо их отвлекать от учебы!» Мы сразу поняли и одевались по-спортивному.
Наш Чардым
Чардым – это огромная часть нашей жизни в лыжной секции. Это счастье свободы, лета, Волги, ароматы трав и цветов, тяжелые, но радостные тренировки, сладкий сон усталого тела и бессонные ночи в чардымских полях и на баскетбольной площадке, бесконечные мероприятия, которые все вместе мы организовывали, костры, звезды, огни плывущих по Волге барж и сухогрузов, конечно же – лунные дорожки, песни и танцы, праздники – Открытие смены, Спартакиады, поход по запискам, Нептун, Закрытие. Жизнь кипела, ни минуты простоя и покоя!
Было два Чардыма – Чардым- стройка и Чардым- лагерь.
Чардым - стройка
На стройку можно было ехать после сдачи сессии. Раньше сдашь – раньше поедешь в Чардым. Прямой резон сдавать досрочно.
На свою первую стройку мы приплыли на вечернем пароходике 12 июня, (кстати, это день рождения Константина Гурьевича!) сразу после экзамена. К пароходику всегда приплывала лодка и перевозила на остров, к палаточному лагерю, в котором жили лыжники. В то лето мы реально ничего не строили, а готовили лагерь к открытию. Убирали территорию, ставили палатки, мальчишки копали ямы под туалеты, оборудовали спортплощадки, что-то мыли, расконсервировали, перетаскивали, заготавливали дрова.
Мы переправились на лодке на остров, подошли к костру, у которого сидели лыжники, разговаривали, кто-то играл на гитаре, пели. Все радостно нас приветствовали, зашумели, к нам обратился Юра Даниленко: «О, девчонки приехали! Привет! А что это у тебя на щеке? - прикасается к моей щеке рукой – Вот тут! И тут!» – прикасается ко второй щеке. И вот уже ничего не подозревающая я оказываюсь измазанной в саже, все смеются. Это боевое крещение, и совсем не обидно.
Лягушки по-чардымски
Но есть еще один вступительный взнос: каждый вновь прибывший должен изловить три лягушки. Лягушек будем жарить и есть. Автор идеи - Володя Юдин - предложил попробовать Лягушку Чардымскую, почему же французскую лягушку можно есть, а нашу нет?! Снаряжается экспедиция за лягушками: командир Юра Даниленко ведет нас к ближайшему болотцу в полях за лагерем, снабжает фонарями и полиэтиленовыми пакетами и объясняет технику ловли на фонарь: надо «нащупать» лучом фонаря лягушку и светить ей в глаза, свет ее гипнотизирует или ослепляет, она теряет способность двигаться, другой рукой надо ее схватить сзади за спинку и сразу засунуть в пакет.
Собрав все силы в кулак, свечу в глаза лягушке и схватываю ее сзади. Лягушка бешено сопротивляется, дрыгает ногами, пытаясь вырваться, я страшно кричу от ужаса, но не раскрываю руку и сую лягушку в пакет. Уф, получилось! Моя уверенность резко растет, и вторую лягушку я ловлю лихо и ловко. В ладони еще долго ощущение царапающихся лягушачьих лап. Гордые, мы возвращаемся к костру с добычей, испытание выдержали, мы приняты.
И действительно, лягушачьи ножки мы жарим на костре и едим. Достается всем понемножку, попробовать. Это очень интересно, впервые пробуем, конечно знаем, что французы их вовсю едят. Пожарили часть в подсолнечном масле – похоже на рыбу! В сливочном – о, как курица!
Апогей эксперимента пришелся на закрытие стройки. Решили устроить настоящий пир и несколько вечеров охотились на лягушек, чтобы всем хватило поесть. В последний вечер устроили массовое лягушкоприношение и нажарили целую сковородку ножек. Был страшный энтузиазм и в приготовлении и в поедании. Наверное, так первобытные люди пировали над тушей зажаренного мамонта (не зря мы пели … «есть захочешь – приди и в пещеру войди, хобот мамонта мы пожуем….). И во время этого всеобщего экстаза только Валек Казаков не поддался вакханалии. Он сидел у костра одиноко, обняв гитару, и грустно улыбался, глядя на нас, отрицательно качая головой на все уговоры к нам присоединиться. Он был один, и он противостоял ликующей толпе. Тогда это казалось нам слабостью – не может съесть лягушку! - а сейчас я думаю, что это был настоящий поступок. Я сегодня не могу себя представить той, азартно расправляющейся с лягушками, но тот вечер мы были вместе, и я была частью нашего целого, которому бесконечно доверяешь, и море нам было по колено….
Чардым – лагерь
Лыжники всегда были в лагере в августе. Смена – с 1 августа по 24 августа. 24 счастливых, необычайно наполненных делами и событиями, эмоциями и чувствами дня!
У тренеров все тренировки давно запланированы (выверен старый компас, получены карты и кроки!)
Первые 1-2 дня в свободный час после обеда актив по секторам составляет план мероприятий. Все дни расписаны, ответственные за подготовку назначены. Живем в армейских 10-тиместных палатках. Каждое утро дежурные наводят в палатке порядок, закатывают полог, чтобы днем палатка продувалась, и не было жарко во время тихого часа, подметают земляной пол, девушки устилают пол цветущими травами, за которыми идут к протоке, украшают цветами веревки – растяжки. В палатке как в раю, такой аромат. Но нам в палатке днем не бывать, кроме как переодеться после тренировки и предобеденного купания, да после обеда часок передохнуть. Но стройный ряд подтянутых палаток смотрится красиво!
Утром зарядка на баскетбольной площадке, свежо! поеживаемся, постепенно просыпаемся. До завтрака умыться и если сумеешь быстро – то искупаться. Линейка, план на день. В столовую, завтрак. И дальше день закрутился: первая тренировка – или гребля на ялах, или плавание – как правило на протоке, или баскетбол, или уже турнир какой-нибудь, потом часок купания, обед, кто-то может передохнуть, ответственные за сегодняшнее вечернее мероприятие – в кусты, в тень – готовиться. Вторая тренировка – беговая. Иногда на острове, плюс силовая. Жарко, влажно, от воды парит, комары да мухи. На острове бегать тяжело. Хотя нашлись среди лыжников такие фанаты бега, что однажды побежали ночью «на тот конец острова».
Рассказывает Игорь Нефедов:
«Эта история простая, да и я немного деталей помню. Как-то вечером, когда уже стемнело, кто-то из нас, я или Юра Даниленко предложили сбегать на другой конец острова в Чардыме – куда мы в то время бегали на тренировках. Интересно было сбегать туда в темноте. Юре этот наш забег запомнился, и он любил потом в шутку повторять «Ну что, побежали на другой конец острова?»
С тех пор эта фраза стала мемом, мы ее все хорошо знаем, и при случае вполне можно услышать от лыжников нашего поколения: «Ну что, побежали на другой конец острова?»
В другие дни беговые тренировки проводились на материке, на холмах за деревней Чардым. Туда гребем на ялах, там по пересеченке часа два бега, обратно гребем на ялах. Купнулись, переоделись¸ зачехлили палатку, продымили ее от комаров. Ужин, и вот он вечер. И уж тут – что только ни придумывали – концерты, спектакли, песни, танцы и много другого.
А потом упасть на раскладушку, вдохнуть напоенный травами воздух и улететь в сон. Ну, или дождаться, когда лагерь затихнет, Гурич пойдет по делам или к себе (тоже надо поспать), поднырнуть под задний полог палатки и убежать незаметно на свидание. До сих пор, когда я вспоминаю Чардым, на память приходит наша песня: «Месяц спрятался за тучей, спят крутые берега, хороши июльской ночью сенокосные луга!»
Гурич в лагере
Все это время нам казалось, что мы всё в значительной мере делали мы сами. И действительно, Гурич не довлел над нами, хотя конечно, он направлял, все контролировал, руководил, были ежедневные линейки, но все было так, что отвечали за все дела мы сами. Гурич был настоящим большим руководителем. Он был безусловным лидером и пользовался непререкаемым авторитетом среди лыжников. Он делегировал все нам, ответственными за все серьезные дела были сами ребята, они были начальниками строек, стройотрядов, сборов, ответственными за все важные мероприятия, за хозяйственные дела секции, за проведение соревнований, всех общих мероприятий. Он постоянно давал людям какие-то дела «на вырост», и ребята действительно вырастали. Так было в «наше время», сочетание в Гуриче качеств «Начальника», «Учителя», «Наставника» было очень равновесным.
Спорт
Спорт в моей жизни играл огромную роль. Сначала меня поймал на крючок Юра Даниленко, председатель секции в тот год. После стройки мы поспорили, что дома, в Балакове, во время летних каникул между стройкой и лагерем (окончен первый курс) я пробегу на тренировках 100 км. На шоколадку!!! И я их пробежала. Одна, где-то в посадках, за городом. А в Балаково в то время строился химкомбинат, атомная станция, канал, другие предприятия силами ЗеКа и поселенцев. Но никакие мысли об осторожности и опасностях пробежек в одиночку даже не приходили в мою голову (мама конечно нервничала ужасно). Была очень горда собой, получила заработанную шоколадку и похвалу председателя секции. Юра не только меня подначил, кто-то еще за шоколадку старался))))
Из дневника тренировок. Сезон 1970 – 1971 года
Тренировались очень много – много раз в неделю приходили на базу, много часов и километров бегали, занимались силовой подготовкой – отжимались, делали «пистолеты», носили на закорках друг друга. Чудом сохранился мой дневник тренировок за сентябрь декабрь 1970 года, первый семестр второго курса. Смотрю и удивляюсь – сколько мы тренировались! Такая была мотивация после лета, лагеря.
Сентябрь – 13 тренировок, 144 км бега,
Октябрь – 8 тренировок, 78 км (Гурич снизил мне объемы тренировок, сказал «зарвалась»).
Ноябрь – ура!! рано выпал снег, и с 1 ноября начались лыжи! Тут уже остановиться было невозможно, вкатываемся, тренировки на технику – 1, 3, 5, 6, 9 ноября. Занимаемся равновесием, отрабатываем движение рук и ног. С 10 ноября начались тренировки с подъемами и равниной - 10,11,13 ноября. 15 ноября – открытие сезона в секции, эстафеты. Всего за ноябрь 13 тренировок.
В декабре пошли соревнования – открытие сезона в Буревестнике, открытие Города, Кубок Буревестника. Всего тренировок и соревнований в декабре - 10 дней. Последняя, десятая тренировка – 29 декабря, это уже вовсю идет и даже заканчивается зачетная сессия, надо еще и к зачетам готовиться, сдавать и отчитываться. Но все успевали!
Конечно, были среди нас и те, кто тренировался гораздо больше и чаще, и там уже шла работа на самые высокие результаты.
Часто мне было на тренировках тяжело, и на соревнованиях не получалось бежать так, как бы хотелось, и не удавалось себя заставить работать так, как надо было на хороший результат. Но постепенно накапливались силы, улучшалась техника, и появлялась возможность на лыжне не только изо всех сил терпеть и пахать, но и получать удовлетворение, почувствовать скорость и показать результат. Появился азарт и спортивная злость.
Наши лыжи
Начинали мы бегать на простых деревянных лыжах – «дровах». Потом нам выдали Visu, и это была огромная радость, они были с кантом! потом совсем круто – я получила Эстонию! Лыжи берегли, переживали, если на поверхности появлялись царапины, и уж совсем было обидно и неприятно, если лыжи ломались. А это случалось, и нередко. Тогда лыжи клеили. Специальные клеи, приемы, старание спасали лыжи, на клеёных можно было еще долго бегать. На 3 курсе мне выдали Jarvinen (Ярвинен)!!! В те времена лыж лучше, чем Ярвинен не было, на лыжах этой марки бежали все сборные мира. На красивой эмблеме на лыжах была корона и число олимпийских медалей, завоеванных на этих лыжах – 126! Их производили в Финляндии. Лыжи были деревянные, и канты у них были из очень твердого дерева – Hickory (гикорь), они были легкие, скользкие, легко управлялись. И они были такие красивые!!!
Получить Ярвинен было ТАК круто, так ответственно, это значит, в тебя верили, от тебя ждали еще лучших результатов и надо было оправдывать ожидания. Наши ведущие в секции гонщики бегали на Ярвинен, но раньше они были темно–бордовые, мне же дали лыжи ярко-красные. Я очень их любила и гордилась ими. Они очень помогали на гонках – красные носки мелькали на белом снегу у меня перед глазами, и я изо всех гналась за носами своих лыж, тянулась за ними. И бежала быстрее, чем прежде, на других. Так получилось, что примерно в это время стали в секции появляться пластиковые лыжи и стало ясно, что время деревянных лыж прошло и полный переход на пластик произойдет в ближайшее время. Поэтому после окончания университета мне лыжи оставили навсегда как подарок, и я еще много лет иногда выходила на них на лыжню, хотя и пластиковые лыжи у нас уже были. Но было очень приятно, что знаменитые лыжи узнавали в лесу, восхищались таким раритетом. Они и сейчас стоят у нас дома, но уже «на заслуженной пенсии»!
Министерские соревнования в Иванове
Каждый год первая мужская и первая женская команды ездили на министерские соревнования. Они проводились в разных городах России. В сезон третьего курса (1972 год) мне довелось поехать на министерские соревнования в Иваново. Мы ехали с Александром Гурьевичем, именно он всегда вывозил команды на все выездные соревнования. Поехать в другой город, увидеть другие трассы, посоревноваться с лыжниками многих городов, прикинуть, какое у тебя место среди такого большого собрания, все было интересно. В первый день мы посмотрели дистанцию, трасса была мягкая, подъемов много, но они не ломовые, хвойный лес вокруг, красиво. Настроились на борьбу. И в этот вечер накануне первого старта я заболела, всю ночь не спала, и наутро вышла на старт просто никакая. Так же и пришла на финиш. Полный провал моих первых и единственных министерских!!! Гурич очень сильно «намылил» мне голову, но это скорее от досады, поскольку вроде бы я была и не особо виновата. Вся наша команда вообще выступила плохо, были 15-ми из 28 команд. Но удивительным было то, что после этой поездки в «большой лыжный мир», несмотря на то, что старт был провальным, дома на соревнованиях мы бежала гораздо увереннее, свободнее и с лучшими результатами. Видимо, расширение кругозора, новые впечатления, какой-никакой новый опыт, причастность к большему сообществу лыжников и придало эту новую уверенность.
Давай! давай!
Как бы ни было тяжело на гонке, как бы плохо ни получалось – сойти с дистанции было просто невозможно. Я даже и не помню такого случая, чтобы кто-то сошел. Ты должен был умереть, но дойти. Выложиться на все сто. Сейчас спортсмены могут позволить себе «сэкономить», приберечь силы на другой этап соревнований, могут позволить себе такую тактику. У нас в секции это было невозможно. Мы знали, что результат каждого спортсмена шел в общий зачет, общую копилку, даже если ты пробежал не очень. Да и свои поддерживали на соревнованиях всегда, болели, стояли на подъёмах, кричали «Давай! Давай! Ну, подожми еще!!» Это очень подхлестывало, собираешь все силы и даешь.
Краткие заметки о 20-тилетнем юбилее лыжной секции и выпуске 1973 года
Написаны в сентябре 1973 года как часть отчета о работе секции в юбилейном году. Оригинальный текст, не редактировался.
Это был юбилей, к которому готовились несколько лет. В этом году подготовка была очень интенсивная, и работы было очень много.
28-30 июля 1973 года в Чардыме собрались все лыжники, выпускников и действующие, приехало очень много гостей. Нас было более 200 человек.
28 июля - ВСТРЕЧА
Встреча приезжающих: специальные команды встречающих бегали с берега Волги на берег протоки и встречали толпы прибывающих на лодках участников юбилея криками, песнями, поздравлениями, объятиями…
29 июля - ПРАЗДНОВАНИЕ ЮБИЛЕЯ
В основной день – огромное количество мероприятий – линейка, спортивные соревнования и встречи, официальная часть с поздравлениями, концерт, банкет, костер….
Что запомнилось больше всего:
- азарт баскетбола. Уверенность «стариков» на площадках, наше бесспорное поражение и их радость по поводу побед и желание играть еще. Спортивный дух, столько лет живущий
- речь Бориса Фомеля: «Мы сделали в жизни много. Но, пожалуй, главное – это мы начали лыжную секцию».
- песни на банкете. За столами долго не высидели, сбились петь, потом выскочили на костер. Все «старики» свои песни помнят и любят.
- ужасно было удивительно и неловко слышать от легендарных мамонтов «спасибо» за секцию, которую мы такой делаем, их восхищение тем, сколько много мы работаем, и вообще слова о том, что мы лучше их – и по тренированности, и по умению работать в секции, и по уровню ответственности (сейчас практически каждый может взять на себя ответственность за какое-либо дело, а у них это было не так).
- Гурич. Сначала хотел понять, кто чем живет, посмотрел, поговорил – понял (хотя и верил), а потом очень радовался тому, как старики молодеют и тому, что почти все они остались лыжниками.
- ЗРЯ мало говорили. Хороших разговоров не получилось, просто потому, что этим специально не занялись. НЕЛЬЗЯ чтобы было так же на юбилее 25 лет.
Примечание 2023 года: Когда готовили юбилей 1998 года было немало сомнений – а не развела ли нас новая, тяжелая для одних и плодотворная для других, жизненная ситуация настолько, что мы не сможем встретиться с той же теплотой, как прежде. Тогда и решили подготовить и провести на юбилее общую дискуссию «Как опыт лыжной секции помогал адаптироваться к новым условиям 90-х».
Мы все сидели на траве, на поляне рядом с палатками и разговаривали. Не радостно и возбужденно, как обычно, собираясь все вместе после долгого перерыва, а следуя ясной логике коллективного размышления. Дискуссию вел Володя Видро, который к этому времени уже закончил еще и дипломную программу «Профессиональный менеджер» Открытого университета Великобритании.
По очереди ребята рассказывали свои жизненные истории - как они начинали, как достигали успехов или боролись с трудностями, как находили выход и двигались вперед. После каждой такой истории мы обсуждали, что из нашего опыта студенческой лыжной жизни помогало двигаться и в этой, ставшей совсем другой жизни. Оказалось, что многое, очень многое. Не только «бороться и искать, найти и не сдаваться», но и делать это вместе с другими.
30 июля – ВЫПУСК 1973
Примечание 2023 года:
Мы гордимся тем, что традиция писать лыжные дипломы, защищать их и праздновать окончание лыжной секции появилась в нашем поколении, и придумал это Володя Видро.
Первый такой выпуск с защитой дипломов и присвоением квалификации по специальности «Умение жить в коллективе и работать с людьми» происходил в 1970 году. В этот год дипломы защищали Володя Лукьянов, Володя Юдин, Зина Юрьева, Люся Самохвалова, Валя Огаренко. Дипломная работа Володи Юдина сохранилась.
Выпуск 1973 года был очень большой – 19 человек. И он проходил в Чардыме, в дни празднования 20-тилетнего юбилея лыжной секции.
В этот день 5 курс спешно дописывал дипломы, а потом все тряслись, даже было смешно. Старики обрадовались, что можно задавать вопросы и стали с увлечением это делать. Но Братанов быстро это пресек, поскольку дипломов очень много и защита бы не закончилась до полуночи. Интересна реакция стариков. Одни восхищались. А Фомель ужасно огорчился, что не они это придумали : «Вот, до всего додумались, а до этого не додумались!»
Все получилось очень здорово и лучше, чем обычно. Концерт, который очень удался и вызвал кучу восторгов и смеха.. ..Греческая трагедия, поставленная нами в честь выпускников, героями которой были царь Видрокл, философ Сявакл, военачальники Лэрикл, Шувалдрон, Сергилий и Башмокл, а также прекрасные женщины гречанки Ольгия, Клусия, Чалида и Рыжулида вошла в историю лыжного сумасшедшего искусства и восстанавливалась впоследствии в концертах на позднейших юбилеях лыжной секции.
За столами вообще не усидели, только поели, чтобы не быть голодными и сразу кинулись в пляс. В столовой взметнулся столб пыли к потолку и не оседал весь вечер. В общем, было что-то страшное. Потом сели в кучу в центр зала и долго пели. Очень здорово пели, а потом пошли на Волгу. Не стали зажигать костер, залегли на берегу. Тут немножко и поговорили, опять пели. Потом Олег Вдовин всех уморил своими баснями, и все еле живые расползлись спать. Мне кажется, только в тот вечер (ночь) почувствовалось, что мы все вместе, и мы на равных с мамонтами, хоть чуть-чуть.
Очень важно, что приобрел настоящий живой смысл лозунг «Главное – единство рядов». Когда встал Братанов и сказал, что они перед юбилеем устраивали поверку – кто живет по нему, а кто нет, и о том, что этот лозунг в жизни стариков РАБОТАЕТ. А мы иногда смотрим на это формально!!!!
ЧТО СДЕЛАЛ ДЛЯ ВСЕХ НАС ГУРИЧ?
Он помог в каждом из нас подняться наверх лучшему, сильному и яркому, заложенному в нас и показал, что оно, это яркое, сильное и лучшее есть и в других людях, надо только вовремя помочь ему подняться и заявить о себе.
И именно поэтому наша жизнь в секции была до предела заполнена значительными и интересными делами и событиями, была полна энергии, и это живет в нас многие следующие годы.
Великое дело – архивы! В них все находится!!! И даже нетленные тексты нашей «Лыжной иллиады».
Фотографии
